— Ловлю тебя на слове, — пошутила она.

— Только скажи, что хочешь, милая, — настаивал он.

— Прошу тебя, поскорее продай Комфорт, — ответила Фортейн.

Кайрен почти не удивился.

— Что опять наделала эта девчонка? Я знаю, она ко мне неравнодушна, но стоит ли обращать внимание на шестнадцатилетнюю дурочку, судьба которой сложилась нелегко? Неужели ты ревнуешь, милая? — спросил он, лаская ее груди.

— В ней нет ничего детского, — возразила Фортейн. — Она стара, как сама Ева, а в груди бьется холодное сердце шлюхи. Знаешь, что она посмела сказать мне сегодня?

Кайрен почти боялся спросить, но, услышав, в чем дело, просто ушам не поверил.

— Она ничего не желает делать, и мистрис Хокинс жалуется, что только оплеухами ее можно заставить помочь на кухне. Часами где-то болтается, и никто не знает, куда она делась. Она вносит раздор в наш дом, и я не желаю ее видеть. И без того дитя, растущее в чреве, вытянет из меня все соки. Не могу и не хочу иметь дело с этой особой, — заключила Фортейн.

— Не так-то легко будет найти на нее покупателя, — задумчиво протянул Кайрен. — Я приобрел ее в Виргинии, а цена включала стоимость ее проезда на судне. Когда срок ее службы закончится, я должен дать ей пятьдесят акров земли, быка, ружье, две мотыги, юбку и корсаж, туфли, чулки, синий передник, полотняную сорочку, два чепца и три барреля кукурузы. Не знаю, кто возьмет ее на таких условиях.

— В таком случае отвези ее в Виргинию и продай, — раздраженно посоветовала Фортейн. — А еще лучше дай ей денег и отошли в Англию на» Розе Кардиффа» со следующим же рейсом. Кто знает, что ее сослали за воровство? Она сама никому об этом не скажет, если не захочет, чтобы ее снова бросили в Ньюгейт. А на эти деньги она купит себе лавчонку или найдет мужа, чтобы успокоить донимающий ее зуд.

— Сначала я попробую найти покупателя, — решил Кайрен. — Не хочется нести такие расходы, а кроме того, она уже отработала два года своего срока. Я не получу за нее полную цену, Фортейн.

— Мне все равно, даже если тебе не достанется ни гроша.

Если отыщется человек, который избавит нас от нее, отдай ему девчонку бесплатно. Я хочу, чтобы она убралась из нашего дома! — воскликнула Фортейн.

— После окончания жатвы я этим займусь. Обещаю, — поклялся он.

В сентябре табак срезали, развесили в сушилках, потом связали в кипы и сложили в большие бочки с тем, чтобы загрузить в трюмы «Розы Кардиффа»и переправить в Англию. Компания «О'Малли — Смолл» занялась торговлей табаком, оказавшейся весьма прибыльной. Кроме табака, судно должно было взять бочонки с кукурузой. Колония с каждым днем разрасталась, и наличные деньги были крайне необходимы. Овощи уже были собраны, корнеплоды и капуста заложены на хранение в подвалы и погреба. Мужчины охотились на оленей и дичь, чтобы сделать запасы солонины на зиму. «Горец» вернулся с тремя дойными коровами, двумя упряжками волов, двумя дюжинами кур и петухом.

Природа готовилась к зимней спячке. Гуси собирались огромными стаями, готовясь к дальним перелетам. Красно-золотистые листья кленов горели пламенем, буки и березы отливали чистым золотом. Фортейн и Ройс расцветали грядущим материнством.

Как-то раз, когда женщины, сидя у дома, шили одежду для будущих малышей, на дорожке показалась Комфорт Роджерс в самом непристойном виде. Сейчас она как две капли воды походила на уличную женщину: в волосах застряли сосновые иглы, губы распухли, одежда в беспорядке.

— С кем она валялась на этот раз? — выпалила Ройс.

— Ад и проклятие! — выругалась Фортейн. — Если она нагуляет брюхо, Кайрен никогда не сумеет избавиться от твари!

— Он собирается ее продать? — обрадовалась Ройс. — Так ей и надо! Видели бы вы, как она липнет к моему Кевину. Так и трется об него при каждой встрече! Я бы выцарапала ей бесстыжие глаза, но не хочу устраивать сцены и позорить вас, миледи. Вот уж кого не жаль! Пусть убирается хоть в пекло! Недаром мужчины говорят, что за полпенни Комфорт Роджерс для любого раздвинет ноги!

Фортейн закрыла глаза.

— Почему ты не сказала об этом раньше? — взорвалась она. — Девчонка, как я и подозревала, — настоящая потаскуха! Нужно поскорее сбыть ее с рук.

— Я так и не смог найти на нее покупателя, — признался Кайрен, когда вечером жена подступила к нему с требованием избавиться от Комфорт.

— Но Ройс говорит, что девчонка ложится с кем ни попадя! — рассердилась Фортейн.

— Знаю, — расстроенно пробормотал он. — Поэтому никто не хочет иметь с ней дела. Ни одна порядочная женщина не пустит в свой дом шлюху. Прости, милая. Я всего лишь хотел, чтобы ты не осталась без слуг, а теперь ты терзаешься из-за грязной девки!

Укоризненно покачав головой, Фортейн прижала голову мужа к груди.

— Что за несчастье! Так и быть, ничего не поделаешь, придется отослать ее в Англию и дать денег на первое время. Я не допущу здесь разврата! Пойми, наша репутация пострадает, если люди будут считать, что я позволяю ей распутничать, а ведь ее не остановишь, разве что закуешь в кандалы! — И Фортейн, немного помедлив, добавила:

— Может, так и следует поступить, чтобы она не смела постоянно убегать неизвестно куда? Пожалуй, нужно ее выпороть и посадить в колодки. Это всем покажет, что мы не намерены терпеть ее поведение. Ну, а потом наденем ей на ноги кандалы, чтобы она не бродяжничала.

— Это слишком жестоко, — вздохнул Кайрен, — но я согласен. «Роза Кардиффа» сделала последний в этом году рейс в Мэрис-Ленд. Когда она отплывет в Англию, на борту будет Комфорт Роджерс. Нам такая негодница ни к чему.

На следующее утро Фортейн созвала слуг.

— Мне стало известно, — начала она, — что некоторые из вас забыли о своем положении и правилах приличия. Запомните: больше я не буду с этим мириться и без раздумья продам всякого, кто посмеет позорить этот дом. — Она строго оглядела мужчин, которые, хоть и были пуританами, беспутничали не меньше католиков. — Комфорт Роджерс, я запрещаю тебе выходить из дому без разрешения. Тебе ясно?

Комфорт угрюмо уставилась на хозяйку, но промолчала. Фортейн не настаивала на ответе. Судьба Комфорт и без того была решена.

— Давно пора, — заметила мистрис Хокинс, обращаясь к Долли. — Не удивлюсь, если она уберется отсюда, и чем скорее, тем лучше.

— Ты в самом деле думаешь, что госпожа ее продаст? — прошептала Долли.

— Если кто-то согласится взять эту мерзавку, — фыркнула мистрис Хокинс. — Мне до смерти надоело слушать, как она распинается насчет похотливых взглядов хозяина. Да он видеть ее не желает! Говорю же, ей давно пора задать хорошую трепку.

— Она, наверное, не возражала бы, возьмись за розги сам хозяин, — хихикнула Долли и тут же громко охнула, потирая то место на руке, куда пришелся удар деревянной ложкой. — За что?

— Придержи язык, Долли, — предупредила кухарка. — Господин и госпожа любятся, как два голубка! Я не желаю слышать подобных разговоров. Стыдись! Ведь тебе доверили малышей!